Роберт Паттинсон: "Я не имею ничего против работы с навозом"

На пресс-конференции, приуроченной к выходу в мировой прокат драмы "Воды слонам", Роберт Паттинсон отвечал на вопросы журналистов о том, какое впечатление произвело на него литературное произведение, легшее в основу фильма, о его любви к 30-м годам и о том, каково работать со слонихой в качестве партнерши.

Какое впечатление произвел на Вас роман Сары Груэн?

"Я думаю, мне всегда импонировал тот период времени. Мне хотелось сняться в фильме той эпохи. Мне кажется, Сара Груэн очень точно воссоздала образ того мира. Я просто захотел стать его частью".

Как Вы работали над образом парня из другого времени?

"Создателям фильма удалось воспроизвести всеобъемлющую модель того мира. Никогда прежде мне не приходилось работать с чем-то настолько детально продуманным. Рядом с площадкой находилась насыпь с железнодорожной колеей. Все трейлеры находились по эту сторону, а напротив располагался цирк. Как только ты перешагивал через рельсы, то тут же оказывался в 30-ых, и единственной современной вещью из 21-ого века была камера. Мы находились в самом центре пустыни в Филморе, и кроме нас там больше никого и ничего не было. Джек Фиск, наш исполнительный дизайнер, использовал подлинные колья и веревки. Все, что применялось для создания декораций, было настоящим. Даже мое нижнее белье, которое я надевал каждый день, было того времени. Жаклин Уэст, наш костюмер, была неподражаема. Практически все было родом из 20-х-30-хгодов, буквально, каждая пара джинсов. Просто фантастика".

А что Вас так привлекает в этом периоде времени?

"Это время ассоциируется у меня с дикой местностью, пустыней. Вот почему, как мне кажется, я люблю этот период. После него – сплошные белые заборы частокола. С приходом прогресса становится все скучнее. А я попал на закат Дикого Запада. Именно поэтому мальчишки до сих пор хотят играть в ковбоев даже у нас в Англии".

Как Вам работалось со слонихой Тай, особенно в начале?

"Было совсем не страшно. Только раз мы видели все стадо вместе, и Гари, дрессировщик Тай, сказал ей: "Сидеть", - словно он обращался к собаке, и Тай села точно так, как села бы и собака. Наблюдать за этим было странно. В основном, я решил сниматься в фильме после этой сцены. К тому времени я даже не прочел сценарий. Дух захватывает при мысли, что ты можешь общаться с такими гигантскими существами как слоны".

Говорят, Тай влюбилась в Вас. Как это, флиртовать со слонихой?

"Не знаю, кто распускает подобные слухи, меня целый день об этом спрашивают. Я уже даже беспокоиться начал. Я не флиртовал со слонихой. У нас с ней были определенные отношения, но они основывались исключительно на леденцах. У меня была определенная стратегия: я слегка обсасывал мятные леденцы и приклеивал их по всему телу, никому об это не говоря. Поэтому, всякий раз, когда слониха начинала меня обнюхивать, я делал удивленный вид: "Прямо не знаю, что делать, я ей нравлюсь. Это безумие!" Но сам-то знал, что она обнюхивает меня только, чтобы найти угощение".

В фильме Ваш герой Джейкоб врет о том, что он ветеринар, чтобы получить работу в цирке. Вам приходилось когда-нибудь поступать так же, чтобы получить работу?

"О, да, все время. Не знаю, есть ли в Америке подобные формы, но в Англии актеры заполняют специальные анкеты, в которых отмечают все свои навыки, умения, владение акцентами и так далее. Ты просто ставишь галочки напротив тех вещей, которые сможешь сделать на площадке. Обычно я отмечаю все подряд. Я владею всеми техническими навыками, умею говорить с любым акцентом, даже с литовским".

Как прошла сцена поцелуя с Риз Уизерспун, ведь она намного ниже Вас?

"Для меня это было легко. Дело в том, что у меня довольно плохая осанка и очень большая тяжелая голова. Поэтому она потянула за собой вниз все тело в то место, где стояла Риз, и наш поцелуй выглядел естественно".

Что Вы скажете о сценах, в которых Вам приходилось выгребать лопатой навоз?

"Я не имею ничего против работы с навозом. У меня пристрастие убирать огромные кучи дерьма. Мне это очень знакомо. Не знаю, почему, но меня это не волновало. Наверное, потому, что все было очень натурально, в соответствии со временем и атмосферой фильма, и я просто принимал это, как часть того мира. В той сцене, где мы находимся в вагоне поезда, вместе с нами в нем роились, наверное, 10 миллиардов мух. В любом другом фильме я бы подумал: "Давайте снимем все с первого дубля!" А здесь же я был совершенно счастлив съесть свой ланч, усевшись на предварительно сооруженную груду тряпья".