Дженнифер Лоуренс об утечке интимных фото

Дженнифер Лоуренс стала героиней октябрьского номера журнала Vanity Fair, впервые дав комментарии в связи с фактом утечки фотографий личного характера в интернет. Актриса сообщила в интервьюеру, что сразу после инцидента была очень испугана и не знала, как данный скандал мог сказаться на ее карьере:

Я была напугана, даже не могла предположить, что мы живем в таком мире. Да, я публичная личность, актриса, но это не дает вам права смотреть на мое обнаженное тело без моего разрешения. Дженнифер отметила, что после публикации первой порции откровенных фотографий (конец августа) планировала опубликовать письменное заявление, но так и не смогла его написать:

Я садилась писать официальное заявление, но всякий раз это заканчивалось слезами или приступом гнева. Мне говорили, что я должна извиниться, но за что мне извиняться? Эти фото были сделаны во время длительных отношений с моим бойфрендом, мы проводили много времени на расстоянии (вероятно, речь идет о бывшем бойфренде Дженнифер Николасе Холте - прим. редакции). Актриса заявила, что рассматривает возможность подачи иска против Google, обвиняя компанию в нарушении права на частную жизнь. Лоуренс подчеркнула, что считает атаку хакеров настоящим преступлением, а не милой шуткой или обычным скандалом:

Это не скандал, а настоящее сексуальное преступление. Нужно изменить законы и наше отношение к приватности. Даже мои знакомые считали нормальным взглянуть на эти снимки, хотя я не давала им никакого разрешения смотреть на мое голое тело. По словам Лоуренс, сложнее всего было рассказать об инциденте своим родителям:

Если бы у меня был выбор - позвонить папе и рассказать ему все, или лишиться денег, заработанных на "Голодных играх", я бы выбрала второй вариант. К счастью, во время моего звонка отец играл в гольф и был в хорошем настроении. В конце интервью Дженнифер отметила, что больше не испытывает злости в связи с произошедшими событиями:

Действительно, время лечит. Я не могу постоянно злиться или плакать из-за этих фотографий. Также я не могу надеяться, что преступников поймают - ведь этого может и не произойти. Мое счастье не должно зависеть от этого.